Аналитик нефтегазового рынка, спрогнозировал, вернутся ли цены на черное золото к прежним показателям
Последние дни нефтяные котировки переживают экономические качели – было два серьезных падения на 10-13%. Сейчас баррель самой популярной и ходовой марки Brent стоит 76 долларов. Полгода назад, на минуточку, стоимость превышала 86 долларов. С чем связано такое внушительное снижение и продолжится ли пикирование, в интервью Azattyq Rýhy рассказал аналитик нефтегазового рынка Ерлан Жаукин.
– Ерлан, почему нефть понемногу дешевеет?
– Касательно мировых котировок сырья мы можем констатировать ряд мер, которые приняло правительство США. Открытие стратегических резервов как непосредственно в самой Америке, так и обращение правительства США к правительству Японии, Южной Кореи, Индии и Китаю по открытию стратегических резервов для сдерживания цен на энергоносители. То есть основной причиной принятия таких решений США был рост цен на бензин на внутреннем рынке США, так как стоимость бензина напрямую коррелирует со стоимостью нефти.
Но насколько можно понимать это меры временные, потому что стратегические резервы не бездонные. Эти меры могут действовать в течение недели или двух, что поспособствует урегулированию цен непосредственно на продукты переработки внутри самой Америки. В долговременной перспективе они особенного влияния не окажут, так как существенное влияние на формирование стоимости нефти оказывают объемы добычи, которые регулируются в рамках соглашения ОПЕК+. Так что в ближайшей перспективе к середине декабря или к началу нового года нефть вернется к своему паритетному уровню порядка 82-85 долларов за баррель.
– Нефть зависит от курса тенге? Или тенге зависит от нефти?
– Стоимость нефти никоим образом не зависит от курса тенге. Мы прекрасно понимаем. Тенге до определенного развития казахстанской экономики зависел от стоимости котировок нефти, но на сегодня, насколько я могу говорить, мы больше привязаны к товарообороту с нашими основными партнерами – с Китаем, Россией и на сегодня котировки курса тенге больше привязаны к российскому рублю, чем к стоимости нефти.
– Повлияла ли на нефть ситуация с энергоносителями? Имею в виду дефицит угля, топлива, газа в стране.
– Дефицит на энергоносители сегодня мы наблюдаем по всему миру. Мы видим, как растут цены на газ в Европе. Мы видим, что творится с рынком энергии на китайском рынке. В постпандемийный период темпы восстановления экономики идут немного с опережением, чем восстановление рынка энергоносителей.
Последние месяцы, да и в течение всего этого года многих казахстанцев будоражил вопрос топлива. В начале года у нас были перебои с бензином. В конце лета и начале осени начались проблемы с дизельным топливом, параллельно возникли проблемы с авиационным керосином.
Хотелось бы начать с бензина. Предыстория бензинового кризиса началась еще в январе, но ощутили мы ее во второй половине марта. Цены на него в розницу пошли резко вверх. Если в начале года бензин стоил 155 тенге, то в конце марта он стоил порядка 172-175 тенге за литр.
Основная причина бензинового кризиса была вызвана ситуацией на Атырауском заводе. В-десятых, числах января на объектах КЕГОК в Атырауской и Мангистауской областях произошли аварийные ситуации, в результате которых была снижена и частично прекращена подача электроэнергии как населению, так и промышленным предприятиям. То есть в этот период Атырауский завод останавливался около 20-25 раз в течение двух недель по причине того, что энергии, подаваемой КЕГОКом, было недостаточно.
– То есть причина бензинового дефицита возникла из-за недостатка электричества?
– Отчасти да. Ведь понятно, мы все сталкивались с тем, как заводить автомобиль зимой: если его постоянно глушить и заводить, то рано или поздно свечи сгорят. Подобная ситуация произошла и на Атырауском заводе. Возникла аварийная ситуация, которая стала следствием снижения подачи электроэнергии для деятельности завода. Это моментально сказалось на выпуске бензина и объем производства бензина резко упал. И в марте мы ощутили, что бензина для внутреннего потребления на рынке не хватает. Министерством энергетики был принят ряд решений по увеличению загрузки Павлодарского завода, Шымкентского завода. К маю мы из этой ситуации вышли путем увеличения производства на других заводах.
В мае были проведены ремонтные работы на Атырауском заводе, которые восстановили объем производства бензина. В тот же период на уровне Министерства энергетики уже предсказывались риски дефицита дизельного топлива, потому что за период восстановления деятельности Атырауского завода около 240 тысяч тонн дизеля было потеряно. То есть Атырауский завод его не смог допроизвести. И именно эту потерю мы ощутили в конце августа – начале сентября.
– Ну, а нелегальный вывоз топлива и иностранцы-дальнобойщики, которых винили в недостатке ГСМ, повлияли на это?
– Да, другим фактором стало увеличение транзитных грузоперевозок. Из Узбекистана в Россию ежегодно, начиная с июня и заканчивая концом октября идет поток узбекской продукции, которая пользуется спросом на российском рынке. И это повлияло на дефицит топлива, так как стоимость дизеля в Узбекистане составляет порядка 370 тенге за литр, на территории России он стоил уже 270-280 тенге за литр, а в Казахстане он стоил 200 тенге за литр.
То есть грузоперевозчики заезжали на территорию Казахстана, заливали полные баки, следовали по назначению и на обратном пути снова заливали полные баки на территории Казахстана. Из-за увеличения именно транзитного потока, начиная с июня и заканчивая концом сентября, из Казахстана вымылось 250 тысяч тонн дизеля. В итоге правительством были приняты меры по переносу ремонта павлодарского завода для того, чтобы обеспечить рынок топливом и по дизелю ситуация немного стабилизировалась.
– Если в следующем году история с дефицитом повторится?
– Эта ситуация будет у нас продолжаться ежегодно, пока мы не выровняем цены. Рост цен на внутреннем рынке страны – это неизбежное явление и тенденция всего мирового рынка. Неоднократно отмечалось, что казахстанский бензин и казахстанский дизель один из самых дешевых продуктов в мире. Дешевле только в Венесуэле, Иране, Ливии – это страны с далеко не передовой экономикой, где сдерживание роста цен на ГСМ – это более политический инструмент влияния на общественное мнение. В тех странах стоимость топлива – это механизм сдерживания и снижения социальной напряженности.
На сегодня, учитывая наши открытые границы и предстоящее создание общих рынков, рано или поздно мы выровняемся ценами с нашими партнерами по экономическому союзу. Как это будет выравниваться – это больше механизм работы правительства.
– Благодарю Вас за подробные ответы и интересную беседу!
Жан МУРЗА