Эксперты призывают помогать в изучении казахского вместо сбора подписей в петициях
Периодически в Казахстане поднимаются вопросы языкового баланса и на короткое время вспыхивают дискуссии на этот счет. В самый разгар пандемии коронавируса, когда люди умирают от инфекции, другая часть остается в домах, а врачи разрываются между пациентами, эта тема вновь всплыла на поверхность. Почти одновременно появились две петиции. Авторы одной из них требуют лишить русский язык конституционного статуса. У второй петиции прямо противоположная позиция – придать русскому статус государственного языка. Причем обе стороны настроены весьма категорично, возьму на себя смелость сказать это. И как бы печально ни звучало, у казахстанцев, действительно радеющих за казахский язык и вносящих его в массы, нет времени на сбор подписей или акции в соцсетях. Эти люди, как, например, Канат Тасибеков и Владислав Тен, заняты стоящим и полезным делом, пока общество делится по языковым баррикадам и выясняет, на каком языке должны разговаривать казахстанцы. Как раз с этими экспертами поговорил корреспондент Azattyq Rýhy.
«За» и «против»
Для начала давайте немного о петициях. Первую опубликовали в издании «Қазақ үні». Ее авторы ранее уже выступали с такой же инициативой – в 2017 году. Ныне они решили освежить ее и вновь обнародовать. В заявлении организаторы требуют лишить русский язык конституционного статуса, исключив пункт 2 статьи 7 Конституции РК, который гласит – «В государственных организациях и органах местного самоуправления наравне с казахским официально употребляется русский язык».
«В 1 пункте статьи 7 Конституции говорится, что «государственный язык – казахский». Во 2-м пункте указано, что «русский язык официально употребляется наравне с государственным». Даже если Конституционный совет доказывает, что русский язык не может быть вторым государственным, этот второй пункт статьи путает людей, а русский язык незаконно играет роль государственного языка. Поэтому следует исключить второй пункт статьи 7 Конституции», – обозначили свое требование инициаторы петиции.
Под этим заявлением подписались больше 120 тысяч человек. Вдогонку за ним последовала вторая петиция. Эта группа граждан подготовила абсолютно противоположное предложение – присвоить русскому языку статус второго государственного. Свои призывы они опубликовали на сайте Avaaz. Под петицией подписались несколько сотен человек.
«Более 90% граждан нашей страны может общаться между собой на русском языке, тогда как на казахском в реальности могут разговаривать менее половины. Документооборот, техническая документация, законодательные акты во всех сферах жизнедеятельности так же ведутся либо на русском, либо на двух языках параллельно и подавляющее большинство текстов переводится с русского на казахский, а не наоборот. То есть де-факто русский язык является государственным языком в Республике Казахстан. В связи с вышеизложенным вносим предложение: официально присвоить русскому языку статус второго государственного, для чего внести изменения в соответствующую статью (ст. 7 п. 2) Конституции РК», – требуют активисты. (Орфография и пунктуация сохранены).
Полезные дела красноречивее жарких призывов
Никакого глубокого анализа или филологических методов и не потребуется, чтобы понять – обе петиции составлены не в поддержку того или иного языка (хотя авторы, думается, убеждены в обратном), а напротив – в их ущемление. И я глубоко убежден – люди, болеющие сердцем и душой за казахский язык, заняты как раз-таки языком, а не удовлетворением личных амбиций. Еще сильнее в этом убедил меня Владислав Тен – основатель, директор центра языкового коучинга «Lingva Ten». Наш собеседник – уроженец Узбекистана. 10 лет назад переехал в Казахстан. Работал врачом, а затем начал обучать языкам, в том числе и казахскому. Его он выучил всего за год благодаря собственной методике. Именно ее не хватает сейчас взрослому поколению казахстанцев, которые не могут выучить язык.
«У меня отношение к языку строго технологичное. Чтобы выучить языки будучи взрослым, нужна технологическая стратегия. Ее я в принципе быстро выстроил, потому что понимал, как работает мозг, как он должен овладевать языком. Эту технологию я использую, чтобы люди учили языки. Доказательством того, что моя технология работает, является тот факт, что я выучил казахский язык за год. По этой же технологии я свой родной корейский выучил, узбекский, английский и еще 30 различных языков.
Мы должны понять такую вещь – за 30 лет у нас назревает такая проблема колоссальная, что люди начинают всех обвинять в том, что все не учат язык, и начинают пренебрегать языком, и якобы казахский язык для них ничего не значит. На самом деле это не так. Я вижу, что люди искренне хотят знать язык, но искренне не могут прорваться. И это касается в основном русскоязычных казахов. Ни один казах не хотел бы не знать своего языка.
Все они хотят знать его, но не могут, потому что он для них – иностранный язык», – рассказывает Владислав Тен.
Свое видение проблемы он обозначил так – идеология, трактующая, что казах должен знать казахский с рождения, уже устарела. Если человек не родился в казахоязычной среде, если родители не разговаривали с ним на родном языке, если он обучался на русском или любом другом языке, то он не виноват во всем этом. Просто так сложилось, что казахский для таких людей – родной по крови, а по жизни стал иностранным. Однако куда важнее тот факт, что все эти люди желают его выучить. Даже более того – предпринимают какие-то шаги, записываются на курсы и тут-то сталкиваются с огромной проблемой. Действительно эффективные курсы в стране можно пересчитать по пальцам, не говоря уже о методологической базе, говорят эксперты. Уровень обучения казахскому языку не так уж и высок.
«Довести человека даже до элементарного уровня языка легко, но никто не знает, как это сделать. У нас что угодно и как угодно преподают. За это меня учителя и не любят, потому что я им открыто говорю: «Вы не умеете преподавать казахский язык». Преподаватель должен обучать не ради урока. А у них урок ради урока. Но он должен проходить ради того, чтобы ты помог. У меня такой подход – я не преподаватель. Я врач и я своих учеников лечу от болезни хронической, рецидивирующей, но не смертельной, поддающейся лечению, которая называется «незнание языка», – пояснил Владислав Тен.
Наш собеседник подчеркнул еще одну важную деталь. Носители языка, по его словам, зачастую проводят занятия не так эффективно, как иностранцы, выучившие этот язык.
«Почему казахи не умеют преподавать казахский язык? Потому что это их родной язык. Они не знают технологию составления этого языка как иностранного. Они не рассматривают его как иностранный, потому что они на нем автоматом разговаривают. Они не знают, что значит не знать его.
Спрос на казахский язык довольно большой. Люди верят. И не просто верят, что я могу их научить казахскому. Они ко мне с любовью приходят, в отличие от того, как они ходят к учителю-казаху. Потому что казах к тому же всегда посмотрит на тебя немного свысока, потому что ты «не совсем тот казах». Это неправильно», – сказал он.
С ним солидарен и коллега Канат Тасибеков, писатель, автор популярной серии книг «Ситуативный казахский». По его мнению, организацией обучения госязыку занимаются чиновники, сами прекрасно им владеющие, но не знающие, как обучить других.
«В Комитете языковой политики должны сидеть люди, которые знают, как научить других. А у нас везде по областям ставят людей, которые просто сами прекрасно знают язык. Это писатели, поэты, журналисты. В основном это люди, которые никогда не учили другой иностранный язык. И в столице в Комитете тоже такие люди сидят. Казахским они, конечно, сами прекрасно владеют, но как научить других, не знают», – утверждает Канат Тасибеков.
Все население страны наш собеседник условно делит на три категории – это сторонники, противники и основная масса – нейтральная.
«Комитет языковой политики работает с категорией сторонников. Проводят с ними конкурсы на знание языка, пословиц и так далее, на домбре поют, рассказывают стихи. Книги по госзаказу печатают «своих» авторов, которых никто не читает. Это, конечно, отлично, но надо работать не с этой категорией. Они и так сторонники языка. Не распыляясь на борьбу с противниками, надо работать с нейтральной массой. Их делать сторонниками, обучать, пропагандировать, делать для них язык красивым, модным», – советует писатель.
Вообще, причины проблемы стоит искать глубже – еще со школьной скамьи.
«Ко мне на занятия, мастер-классы, на заседания клуба «Мәміле» приходили люди, окончившие казахскую школу и плохо владеющие казахским языком. Даже из казахских школ порой выходят с плохим знанием языка.
Наши филологи закостенели. Куда ни пойди – в детский сад, школу, для взрослых курсы – везде одно и то же. Алфавит, приветствие, закон сингармонизма. В основном нынешние учебники казахского языка кальки с учебников английского, французского языков. А чего-то оригинального – своего, учитывающего особенности казахского языка, нет», – говорит Канат Тасибеков.
Он добавляет, что если такие методики и есть, то нет механизма, делающего их общедоступными.
«Человек, по сути, нуждается в технологической прокачке, чтобы он понял язык. Я знаю, как это делать, но я это не глобализирую, потому что для этого нужна мощная государственная, финансовая поддержка. Мои индивидуальные уроки очень дорого стоят. Мне даже страшно говорить вам цену. Один мой урок стоит 20 тысяч. Многие люди просто не могут тянуть такие деньги. Но вопрос в другом: почему я так дорого стою? Потому что я знаю, как помочь. Чтобы я стоил копейки, мне нужна поддержка государства», – отмечает директор языковой школы «Lingva Ten» Владислан Тен.
Вместо того чтобы собирать подписи и требовать вычеркнуть русский язык из Конституции или сделать его государственным, настоящие языковые специалисты советуют потратить это время на более полезные дела. Например, обучить своего соседа, коллегу или родственника казахскому. Это будет наибольшим вкладом в развитие языка, нежели лозунги в петициях. Владислав Тен, кстати, подал пример – во время карантина он организовал бесплатные онлайн-уроки по казахскому.
«У той большей части казахов, которая владеет языком, возникает боль за язык. Ну, извините, ребята, от того, что вы с ними говорите на казахском, думаете, они заговорят на нем? Ты лучше помоги им выучить язык. Патриотизм не в том, что ты ему говоришь: «Вот я знаю казахский язык, а ты – нет». Если ты поможешь ему выучить, тогда ты будешь патриотом. Мы вообще не должны по языковому принципу делиться в нашей стране, а мы делимся. Это плохо. Когда не будем делиться, тогда станем здоровым обществом. А теперь вопрос: где будет русский язык? Время само покажет, но искоренять русский – это не дело», – подытожил Владислав Тен.
«Знать язык – значит постичь душу народа», – говорил Герольд Бельгер. Истинный патриот, он всегда протестовал против ущемления человека по признаку «незнания языка». Своим призванием видел всестороннюю помощь тем, кто по тем или иным причинам не выучил казахского, но всем сердцем стремится «постичь душу» своего народа. Проще – отмахнуться, обвинять, глумиться.
В заключение хочу сказать, что меня лично больше пугает то, что сплошь и рядом портятся оба языка – и казахский, и русский. Люди просто безобразно смешивают их и на выходе получается «шала-казахский», как говорят в обществе. Об этом бы тоже призадуматься.
Жан МУРЗА