111 убитых женщин, или почему Казахстану нужна криминализация домашнего насилия

Жертвам кухонных бойцов можно помогать бесконечно, говорят правозащитницы. Но без криминализации домашнего насилия эти усилия дадут мало эффекта. Ведь треть женщин возвращаются к мужьям-абьюзерам и терпят повторные побои. Многие попросту боятся писать заявления, зная, что обидчика все равно не кинут за решетку. Это знают и их супруги – слишком мягкий закон вконец «развязал» им руки. Да так, что 111 случаев закончились смертью женщин – матерей, чьих-то дочерей, сестер. Так идет ли Казахстан к криминализации бытового насилия и когда, наконец, закончится этот кошмар, разберем в материале Azattyq Rýhy.

По данным МВД, за десять месяцев прошлого года завели 794 дела по статьям нанесения среднего и тяжкого вреда здоровью. От рук своих мужей погибли 93 женщины. А с начала этого года убиты еще 18 казахстанок. По данным же ООН, ежегодно в нашей стране от побоев умирают до 400 женщин. Эти шокирующие цифры наглядно демонстрируют, насколько процветает домашнее насилие.  

И еще немного статистики: за десять месяцев прошлого года в полицию поступило 100 тысяч сигналов о насилии. Но 60% кухонных боксеров не удалось привлечь к ответственности – зачастую женщины попросту отказываются подавать заявления на своих мужей либо забирают их, боясь мести.

«Далеко не по каждому факту пишется заявление и не все женщины хотят, чтобы супруга привлекали к ответственности. Но есть определенные подвижки в плане того, что сам Президент говорил об ужесточении наказания. Заявил об этом и непосредственно уполномоченный по правам человека Артур Ластаев. И я думаю, что у нас все-таки будет криминализация бытового насилия, которая позволит увеличить наказание и изменить ситуацию безответственного отношения к своим близким со стороны агрессора», - говорит председатель правления Союза кризисных центров в Казахстане Зульфия Байсакова.

Еще в сентябре в своем Послании народу Касым-Жомарт Токаев поднимал вопрос о криминализации домашнего насилия.

«Безнаказанность дебоширов развязывает им руки, фактически оставляя их жертв беззащитными. Считаю, что пришло время ужесточить ответственность за подобные деяния. Нельзя, чтобы пострадавшие от семейно-бытового насилия боялись осуждения общества или давления с чей-либо стороны», - сказал тогда Президент.

Зачастую женщины терпят побои просто потому, что некуда идти, тем более с детьми. Многие до сих пор не знают, что в регионах и городах есть центры, куда можно обратиться в кризисных ситуациях. Есть телефон 150 для жертв бытового насилия, куда можно позвонить в любое время суток и получить экстренную психологическую и консультационную помощь.

«Есть Whats App на номере +7 708 106 0810. Когда ты находишься рядом с агрессором, ты можешь написать, чтобы он не услышал. И тебе окажут помощь, в том числе определят местонахождение по геолокации. Еще есть сеть кризисных центров, на которые около 750 миллионов тенге выделяется из госбюджета ежегодно. Есть неправительственные организации, которые оказывают помощь и поддержку. Дети тоже у нас становятся жертвами насилия и испытывают тот же страх и ужас, что испытывают и их родители. Можно сказать, что каждый шестой ребенок является свидетелем насилия», - говорит наша собеседница.

Вся работа кризисных центров строится на реабилитации и социализации женщины, чтобы в будущем она вновь не стала жертвой насилия. Ей помогают всевозможными способами, чтобы в дальнейшем изменить ее судьбу. Работа кризисных центров направлена на повышение их самооценки, самодостаточности, выработке каких-то навыков, в том числе профессиональных, чтобы женщина стала зарабатывать и экономически была независима.

«Согласно закону в кризисном центре можно находиться до 6 месяцев. Потом женщина должна будет покинуть этот центр. Но искусство сотрудников этого центра как раз-таки сделать так, чтобы за эти месяцы она смогла себе снять квартиру, заработать деньги, потому что все услуги в кризисном центре предоставляются бесплатно за счет бюджета. Женщина учится, потом она идет работать, зарабатывает деньги, проживая в приюте, собирает эти деньги и погодя она может выйти из приюта, снять квартиру и уже дальше самостоятельно жить и работать», - пояснила Зульфия Байсакова.

Однако есть и те, кто все же возвращается к мужьям-абьюзерам. К примеру, 30% женщин, попавших в кризисный центр «Жан-Сая», руководителем которого является Зульфия Байсакова, прощают своих супругов.

«Из этих 30% в отношении 12% происходит повторное насилие. Поэтому нужны программы по работе с агрессором. Мы можем бесконечно помогать женщинам, но если мы не изменим ментальность мужчин и не повысим их уровень ответственности за свои действия, это будет бесполезно», - констатирует она.

Сейчас МВД вместе с Союзом кризисных центров внедряет пилотный проект по оценке риска поведения агрессоров по системе ODARA.

«Есть 13 вопросов по этой системе. Задаются эти вопросы, когда выезжают на место преступления и специалист оценивает, что нужно делать со всеми участниками данной ситуации по факту насилия. Возможно, самого агрессора надо удалить, возможно, жертву бытового насилия отправить в приют или принять еще какие-то меры, которые регламентированы законодательством», - пояснила она.

Но все же в Союзе кризисных центров убеждены, что бытовое насилие следует криминализировать. Только так можно побороть желание избивать тех, кто слабее. Тех, кого, по сути они обещали защищать.