Безопасна ли атомная энергетика?
Экономист Петр Своик в интервью Azattyq Rýhy ответил на самые популярные в обществе вопросы, связанные с возможным строительством в Казахстане АЭС.
– Как вы оцениваете ситуацию с электроэнергией в Казахстане? Согласны ли вы, что наблюдается ее дефицит, особенно в южных регионах страны?
– Да, именно так. В подтверждение могу сказать, что сейчас годовая выработка примерно на 10% больше, чем 30 лет назад, а мощности те же самые. Только они на 30 лет стали старше и чаще выходят в аварийные отключения. Плюс еще как доказательства этого могу сказать, что Казахстан уже на постоянной основе стал брать электроэнергию у России. Если еще год-два назад Казахстан брал только в помощь на покрытие пиковых нагрузок в вечерние часы, то теперь уже на постоянной основе мы тащим по полтысячи, иногда по 1000, а иногда и больше мегаватт из России. Причем это север Казахстана. Потому что север Казахстана в энергетическом смысле это есть юг российской энергосистемы. Все наши города севернее Караганды активно связаны с российскими энергосистемами: Барнаул, Омск, Челябинск, Магнитогорск. Это все прямые связи. С России можно брать электроэнергию.
А передача на юг, южнее Караганды, через Агадырь в Алматы на южное энергетическое кольцо – это все дефицит. Это дефицит и по генерации, и по пропускной способности этих сетей. И этот дефицит по сетям и по генерации необходимо срочно восполнять, особенно если мы не хотим сидеть на постоянной подпитке из России. Потому что Российская электроэнергия, между нами говоря, совсем недешевая.
– Какие меры нужны для того, чтоб снабдить южный регион электроэнергией в достаточном количестве?
– Весь север Казахстана – это и центр, и восток, и частично запад Казахстана вплоть до Костаная плотно соединен энергетическим кольцом с Россией. На самом нашем севере пока нет дефицита генерации. А в России вообще очень сильный профицит. Там большой избыток и они с превеликой радостью нас хоть до 2050 года будут снабжать. Это север.
Энергетики еще говорят про южную зону. Что такое юг: все думают, что юг начинается с Алматы. Нет, это не так. В энергетическом смысле Алматы – это и не север, и не юг. Это посерединке. И эта серединка соединена тремя линиями по 500 киловольт. Одна еще со времен СССР, а две достроили в суверенные времена для связи избыточного севера с дефицитным югом. Но Алматы, еще раз повторяю, он не юг. Он через Караганду, через Агадырь по востоку через Усть-Каменогорск, Семей, Талдыкорган связан «пятисотками» с севером. И дальше Алматы через Шу связан с южным энергетическим кольцом. А что такое южное кольцо? Это очень интересно. Алматы – Шу, а дальше что? А дальше Бишкек. Алматы связан с Кыргызстаном и только после нее «пятисотка» снова попадает в Казахстан, идет на Тараз, на Шымкент и ныряет в Узбекистан. Ташкент закольцовывает.
Так вот, какой расклад сейчас в этой системе. Северная зона Казахстана сейчас не дефицитная в казахской части. Она связана с Российской и всегда любой свой дефицит покрывает за счет России. Но она и в казахской части не дефицитна если в Экибастузе или в Аксу не вылетает аварийно блок. И когда блоки вылетают, то дефицит наступает.
Но дефицитны все три «пятисотки» на Алматы. По пропускной способности, не по генерации. Они уже не успевают пропускать все, что нужно югу.
Дефицитен Алматы. У него своих электростанций не хватает для покрытия ее же нагрузки. И дефицитно все южное энергокольцо. В Шымкентской части, Таразской, в Кыргызстане и Узбекистане. Как по генерации, так и по пропускной способности.
Чтобы исправить это положение мы должны построить электростанцию в районе Балхаша или в районе Курчатова. Почему? Потому что связь севера с Алматы происходит двумя нитками через центр. Две нитки мимо Балхаша идут и можно поставить опорную часть станции. А одна вновь построенная идет с севера на восток, сюда на Алматы. Она тоже дефицитная и ее тоже можно было подпереть серьезной электростанцией.
– А на каком топливе она должна быть? Может ли она быть на угле?
– Мы можем хором закричать, что нет, не может, потому что есть парижское соглашение по климату. Казахстан сам взял на себя обязательства к 30 году уменьшить выбросы в атмосферу на 15%. То есть генерация к 2030 году у нас должна на 20% вырасти, а выбросы на 15% уменьшиться. Можно ли строить угольную электростанцию? Можно, потому что сейчас существуют технологии гораздо более эффективного сжигания угля, чем раньше. С лучшим улавливанием, поэтому можно строить и угольную электростанцию.
Если не угольная, то атомная – других вариантов нет. И все противники атомной станции должны иметь в виду, что уголь – это вряд ли лучше. По деньгам вряд ли лучше, а по выбросам точно хуже. Потому что атомная станция ничего не выбрасывает.
Есть те, кто скажет: не морочьте голову, надо просто построить много ветровых или солнечных электростанций. Не обязательно в Балхаше, но и по всему Казахстану распределить, то вот оно, получится абсолютно чистое и бесплатное электричество. Я как специалист отвечу: можно и так, но надо иметь в виду несколько обстоятельств.
Обстоятельство первое: сегодня на данном уровне развития науки и техники солнечная и ветровая энергия дороже, чем угольная.
Второе. если мы будем базировать развитие энергетики на солнце или на ветре, то мы обязательно должны дополнять эти станции так называемыми накопителями. Потому что солнце жарит с 12 дня до 4 дня, а пиковые нагрузки в энергосистеме наступают примерно в семь часов вечера, когда солнце садится и до 24 часов ночи. То есть солнечные электростанции отключаются, а электрическая нагрузка включается. Следовательно, солнечную выработку надо наполнять аккумуляторами или устройствами, которые бы накапливали полуденную солнечную энергию и выдавали ее в сеть не в середине дня, а начиная с захода солнца и до 12 ночи.
То же самое про «ветряки». Ветер к ночи стихает и эту ветряную наработку надо где-то аккумулировать. Собирать, чтобы использовать по графику. А это, внимание, еще две такие же стоимости. То есть сами солнечные ветровые установки дороже угольной станции примерно в два раза и еще две такие порции, два тарифа на накопители.
И третье. Мы – не Калифорния и не Техас, не Германия и не Голландия. И у нас, например, в данный момент пока погода не плохая, но до конца февраля будет парочка буранов, которые захватят всю территорию и которые сделают так, что солнца не будет на небе с неделю, а по земле будет поземка из мокрого снега и ветряки благополучно обледенеют. Поэтому мы именно для наших условий должны учитывать некий экстремальный зимний период.
Надо резервировать солнечную и ветровую выработку на несколько дней в году, (февральских дней, в расчете на бураны, обледенение и отсутствие солнца). И если мы базово будем строить ветряки и солнечные батареи, то нам надо процентов на 80 построить еще чего-нибудь резервирующего, которое весь год стоит, а в эти экстренные зимние дни работало бы. Например, газоманевренные станции и обеспечивать их газом. Если посчитать все затраты и на это. Плюс мы должны создать подземные газовые хранилища, куда мы будем его закачивать, чтобы в феврале испрользовать. То это клади еще 4-5 стоимости. То есть мы можем пойти по этой линии. Но это будет самый дорогой из всех вариантов.
Если вы меня спросите, какую все-таки электростанцию строить на Балхаше, я отвечу: конечно, атомную. Потому что как инженер я других способов более-менее незатратно решать вопрос дальнейшего развития энергетики Казазхстана я не знаю.
– Можно ли строить атомную генерацию не повышая тарифа?
– Времена не повышения тарифа закончились. Все. Тариф в любом случае будет повышаться. По поручению Президента Токаева KEGOC разработал электрические балансы до 35 года. И в ней, кроме состава оборудования, посчитана и денежка. 42 с лишним миллиарда долларов до 35 года. Если сумму распределить по годам и наложить на тариф, то это порядка 8 тенге на киловатт/час. То есть уже сейчас на киловатт надо накидывать 8 тенге только для того, чтобы лампочки продолжали гореть, не выключались. Это психологический минимум – надо привыкать, что где-то 10 тенге… Сейчас, после января, правительство боится народ злить, но объективно уже сейчас надо вот эти 8-10 тенге на киловатт/час добавлять.
Что обойдется дешевле всего? Разумеется, атом.
Потому что само по себе строительство атомной электростанции тоже не дешевое. И те же 10 тенге за киловатт отдай. Но атомная энергетика в Казахстане – это не столько энергетика, сколько политика. Геополитика. И с этой точки зрения Казахстан может начать серьезный разговор с «Росатомом» на предмет такой финансовой схемы по строительству АЭС, которая бы не роковым образом утяжеляла тариф, а было бы вполне посильным.
– По поводу безопасности?
– Атомные электростанции нового поколения 4+ в которых учитываются все косяки предыдущих поколений. Сейчас строятся передовыми атомными кампаниями Российской, Китайской, Американской, немного французской реакторы поколения 4 или 4+. Это поколения, в которых возможность аварии фактически исключена. Гораздо больше шансов что на тебя упадет самолет с твоими же родственниками, чем устроить аварию на атомной станции. Там все защиты, даже от дураков, предусмотрены. Но конечно если ее эксплуатировать некомпетентно, то можно устроить и здесь аварию.
Кое кто в Казахстане говорит, что казахи все украдут, а что не успеют украсть, то сломают. Но если из этого исходить надо сразу договариваться, что это будет не казахская станция на казахской территории. Тогда сразу сказать: мы бестолковые, мы воры и у нас руки не оттуда растут, поэтому постройте у нас электростанцию
А можно сказать, что мы не хуже других. Давайте это будет наша электростанция. Она не только будет вырабатывать электроэнергию, но мы будем создавать весь топливный цикл для этой электростанции. Тем более уран же мы добываем. Так давайте мы будем весь цикл до топливных сборок делать для своей электростанции сами.
Сейчас в Усть-Каменогорске запущено производство сборок, но для китайских реакторов. Давайте все сами делать и давайте включимся в высокотехнологичное и очень между прочим рентабельная часть атомной энергетики как переработка отработавших элементов. Это тоже важная часть топливно-энергетического цикла и на этом деньги зарабатывают и очень хорошие деньги.
Мы можем сказать, что мы и в это хотим включиться. И вообще, чтоб пусть он будет не полностью нашим, но, чтобы мы были цельной часть. Этого цикла. Поэтому я слышу и немножко понимаю тех, что казахи все украдут, а потом сломают. Но я категорически не согласен с такой постановкой вопроса. Я уверен, что казахи вполне способные и должны стать частью энергетического комплекса полноценной. И полноценно не просто вырабатывать свою электроэнергию на своей территории, но и получать высокий дивиденд за счет того, что очень много местной добавленной стоимости в этом цикле.
– При этом, у многих в стране до сих пор наблюдается некая радиофобия. На ваш взгляд, насколько оправдана такая непримиримая позиция?
– Тут надо народ учить. Например, очень популярна версия, что в Усть-Каменогорске создан банк ядерного топлива и это натуральная ядерная помойка. Любого сейчас спроси продвинутого эколога, и он расскажет, как это плохо и опасно.
Разъясняю что такое банк ядерного топлива в Усть-Каменогорске.
Наш «Казатомпром» еще с советских времен имел две части. Первая – это добыча сырого урана с отправкой его в Россию на обогащение и второе – производство топливных таблеток из полученного из России обогащенного урана. Это такое твердое вещество, оно легко испаряется так как для обогащения нужен газообразный уран. Его уже обогащенный привозят сюда в бочках и его хранят на складе как сырье для производства таблеток. Обычный склад исходного продукта. Когда СССР развалился россияне построили у себя такой склад и Казахстан остался без сырья.
Что такое банк ядерного топлива? Это хранение точно такого же сырья для таблеточного производства. Но это только хранение. Этот банк сделали из-за Ирана. Мировое сообщество очень не хочет, чтобы Иран имел собственные обогатительные мощности. Потому что при малой мощности это атомная энергетика, а тот же процесс при большей степени – это атомная бомба. И проконтролировать очень трудно. Поэтому Иран стали уговаривать у нейтральных и миролюбивых казахов банк исходного малообогащенного сырья хранить. А почему его построили не где-нибудь, а в Усть-Каменогорске? Потому что там уже есть завод по изготовлению топливных таблеток, где есть склад исходного сырья. И этот банк всего лишь выгородка в этом складе. Ничего не надо было делать. Все уже было готово.
На самом деле банк ядерного топлива надо не ругать, не проклинать, что это ядерная помойка, а договориться с тем же самым МАГАТЭ, что мы не только будет хранить этот обогащенный уран, а по заказу тех же иранцев, производить топливные таблетки. То есть запустить этот завод.
– А на сколько этот склад опасен с точки зрения радиации?
– Не только сырье, но и все производственные процессы этого завода, который делал таблетки, абсолютно не опасен. Люди там работают не в скафандрах, не в свинцовых передниках. Они нормально работают с этим сырьем и благополучно доживают до пенсии. Там все нормы отслеживаются и соблюдаются. Этот малообогащенный уран, его называют низкообогощенный, он имеет некий радиационный фон, но такой. который ничем здоровью не угрожает. Смену отработал, пошел домой и до пенсии твоему здоровью ничего не угрожает.
– Хорошо, а если предположить, что майнеры уйдут в Китай, то не получится ли так, что новая станция нам не нужна будет вовсе?
- Это не так. Майнеры всего лишь ускорили процесс, они катализаторы. То есть энергопотребление в Казахстане из года в год росло темпом примерно в 3%. Все равно стоял вопрос о том, что надо расширяться, строить новое. Из-за майнеров в последний год мы выскочили больше чем на 7% по энергопотреблению. Они ускорили этот процесс.
Теперь о том, нужны нам майнеры или нет. В том виде, в котором сейчас существуют майнеры, работают, это, конечно, вредительство, хищничество. Очень крупные люди заимели свои майнинговые фермы, бессовестно брали громадные объемы электроэнергии за копейки, не платили налоги.
Нужен ли майнинг Казахстану? Правильно устроенный майнинг – это подарок и для энергетиков, и для экономики страны. Для счастья энергетика нужен крупный потребитель, находящийся как можно ближе к электростанции и способный помогать энергетику работать в переменной части электрического графика. Например, максимально загружаться в часы ночных провалов и снижать нагрузку в часы вечерних пиков. А если при этом еще и посадить майнинговые фермы на хороший тариф, чтобы они платили хороший налог, это было бы подарком для экономики и энергетиков.
Но для того, чтобы так подманивать майнинг, надо как можно скорее наращивать генерацию, чтобы майнеры нас не «опрокинули», и всячески стараться удерживать разумные тарифы. То есть не задирать их. Зеленая энергетика задерет тарифы, и мы станем неконкурентоспособными. Надо ориентироваться на то, что майнинга должно быть как можно больше.