Казахстан в рейтинге конкурентоспособности IMD: «Это сигнал о потенциале» ‒ экономист

Казахстан занял 34-е место среди 69 стран по уровню конкурентоспособности в международном рейтинге IMD World Competitiveness Ranking 2025, передает Azattyq Rýhy.

По мнению Искендера Шаршеева, кыргызского экономиста, эксперта в сфере планирования бизнеса и зелёной экономики, для Казахстана — это сигнал о потенциале для дальнейшего укрепления роли регионального хаба, но также напоминание о необходимости ускорения реформ.

Какие факторы стали ключевыми для улучшения позиции Казахстана в рейтинге глобальной конкурентоспособности и что это дает — в интервью с экспертом.

— Искендер Шеримбекович, как вы оцениваете тот факт, что Казахстан занял 34-е место в рейтинге мировой конкурентоспособности IMD, став единственной страной из евразийского постсоветского пространства, вошедшей в этот список?

— Занятие Казахстаном 34-го места в рейтинге IMD World Competitiveness Ranking 2025 года является значительным достижением, особенно учитывая, что это единственная страна из постсоветского пространства, вошедшая в топ-40 списка из 69 экономик. Это подчеркивает относительную устойчивость казахстанской экономики в условиях глобальных вызовов, таких как геополитическая нестабильность и волатильность сырьевых рынков, и выделяет ее как лидера в регионе Ex-CIS & Central Asia, где средний ранг составляет 49,5.

В то же время, отсутствие других постсоветских стран (таких как Россия, Украина или Узбекистан) в рейтинге или их низкие позиции указывают на более глубокие структурные проблемы в соседних экономиках, включая санкции, конфликты и слабую диверсификацию.

Для Казахстана это сигнал о потенциале для дальнейшего укрепления роли регионального хаба, но также напоминание о необходимости ускорения реформ, чтобы не отставать от глобальных лидеров.

— Можно ли считать продвижение Казахстана с 43-го на 34-е место за три года результатом системных реформ?

— Да, продвижение с 43-го места в 2022 году до 34-го в 2025-м можно считать результатом системных реформ, хотя прогресс был неравномерным: с 37-го в 2023-м и 35-го в 2024-м. Это не разовый скачок, а последовательное улучшение, связанное с мерами по стабилизации экономики после пандемии и январских событий 2022 года, включая фискальные корректировки и цифровизацию. Однако для устойчивого роста требуется углубление этих реформ, чтобы преодолеть зависимость от нефти и повысить производительность труда.

— Как вы считаете, какие факторы стали ключевыми для улучшения позиции Казахстана — фискальная стабильность, цифровизация, развитие инфраструктуры, политическая предсказуемость?

— Ключевыми факторами улучшения позиции Казахстана стали, на мой взгляд, комбинация фискальной стабильности и цифровизации, с заметным вкладом инфраструктуры, в то время как политическая предсказуемость играет роль стабилизатора, но не драйвера. Фискальная стабильность обеспечила рост ВВП на 4,8% в 2024 году и укрепление экономической производительности (22–23-е место по этому фактору), цифровизация повысила эффективность правительства (13–20-е место) и бизнеса (13-е место), а инфраструктура улучшилась с 53-го на 38-е место благодаря инвестициям в транспорт и энергетику. Политическая предсказуемость после 2022 года снизила риски, но ее влияние ограничено региональными геополитическими факторами.

— В рейтинге IMD лидируют Швейцария, Сингапур, Дания и ОАЭ — страны с ориентацией на инновации и инвестиции в человеческий капитал. Как вы оцениваете перспективы Казахстана по переходу от ресурсной модели к экономике знаний и технологий?

— Перспективы Казахстана по переходу от ресурсной модели к экономике знаний и технологий умеренно оптимистичны, но требуют радикальных инвестиций в человеческий капитал, аналогично лидерам рейтинга — Швейцарии (1-е место), Сингапуру (2-е) и Гонконгу (3-е) в 2025 году, которые фокусируются на инновациях и талантах. Казахстан может опираться на сильные стороны в бизнес-эффективности и растущую цифровизацию, но сталкивается с вызовами низкой производительности и доминированием добычи сырьевых полезных ископаемых. Успех возможен через интеграцию в глобальные цепочки добавленной ценности и реформы образования, потенциально поднимая долю несырьевого экспорта до 50% к 2030 году, для чего нужно производить высокотехнологическую продукцию.

— Какие основные вызовы для Казахстана вы видите в ближайшие годы?

— Основные вызовы для Казахстана в ближайшие годы (2025–2030) включают диверсификацию экономики за пределы нефти, борьбу с низкой производительностью и стагнацией в отраслях сырьевой добычи, а также управление внешним долгом и дефицитом текущего счета. Дополнительно, налоговые поступления отстают от региональных экономик, ограничивая финансирование услуг и роста, а геополитические риски (влияние войны в Украине и санкций на Россию) могут замедлить экспорт (ре-экспорт). «Зеленая» трансформация и импортозамещение в машиностроении также потребуют значительных усилий для устойчивого развития.

— По вашему мнению, как улучшение позиции в рейтинге глобальной конкурентоспособности влияет на репутацию страны в глазах инвесторов и иностранных партнеров? Что можно ожидать?

— Улучшение позиции в рейтинге IMD существенно повышает репутацию Казахстана в глазах инвесторов и партнеров, сигнализируя о стабильности и реформах, что может привести к притоку ПИИ на 10–15% ежегодно, особенно в несырьевые сектора вроде IT и логистики. Ожидать можно роста доверия, упрощения доступа к кредитам и партнерствам с ЕС и Азией, но для максимизации эффекта нужны прозрачные антикоррупционные меры, механизмы обеспечения прозрачности и защиты собственности, а также защита прав инвесторов и наличие позитивных кейсов в этой сфере.