Продолжит ли Казахстан игнорировать смерть 400 женщин?

Обозреватель Azattyq Rýhy, услышав доводы экспертов, лишь укрепился в собственном мнении: Казахстану придется ужесточать наказание для «кухонных боксеров» – несостоявшихся мужчин.

По данным ВОЗ, каждая третья женщина в мире на протяжении своей жизни подвергается физическому насилию со стороны своего мужа или партнера. Ежегодно от бытовых преступлений на планете гибнут десятки тысяч женщин, 400 из них – в Казахстане. Нередко это какие-то просто зверские истязания в духе «Молчания ягнят». И очень часто при этом страдают дети.

Увы, «сильный» пол избивает дома женщин по всей планете: от звезд Голливуда до бесправных сборщиц хлопка в Таджикистане. Причины этого уродливого явления универсальны, но отношение к нему в разных странах, мера ответственности бытовых хулиганов и методы профилактики существенно разнятся.

Как считают наши эксперты, повысить эффективность борьбы с бытовым насилием можно за счет трех вещей: улучшения законодательства, правоприменительной практики и, главное, изменения отношения к роли женщины в обществе. Последний пункт самый сложный, но без него два первых условия трудновыполнимы.

Добро не может быть с кулаками

В последние годы в Казахстане зафиксирован явный рост домашнего насилия, особенно оно усилилось во времена карантина. Причем вырос уровень жестокости эксцессов. СМИ и соцсети просто забиты подобными зверствами.

На днях в ФБ был описан жуткий случай, когда какой-то моральный урод подкараулил свою бывшую девушку во дворе ее дома и изувечил ей лицо молотком до неузнаваемости. По рассказам правозащитников и работников кризисных центров, нередко выродки пытают жен и подруг в присутствии малолетних детей, нанося им глубокие психические травмы на всю жизнь.

Кто и почему совершает жестокие расправы над женщинами?

«Можно выделить две категории мужчин-истязателей. Первая – это люди ущербные: психические больные, лица, склонные к садизму, религиозные фанатики и экстремисты, алкоголики, наркоманы. Но таких, как показывает наша и мировая уголовная практика, не так уж и много. И в данном случае предотвратить беду сложно.

Вторая, основная категория – это люди, поверившие в свою безнаказанность, и тогда уровень насилия нарастает постепенно. Когда домашний истязатель убедился, что за разбитый нос и синяки супруги можно отделаться мелким штрафом или покаянной речью перед полицией, то в большинстве случаев он однажды идет на тяжкое преступление, порой убийство.

Единственный эффективный способ борьбы с такими извергами – это система профилактики. Потенциальный агрессор должен четко понимать, что домашние побои для него могут закончиться судимостью.

Как установили исследователи из Канады и России, домашнему насилию может способствовать также и высокий уровень легитимного насилия в стране. Но Казахстан не участвует в военных конфликтах с окончания войны в Афганистане. У нас нет разгула преступности, как в 90-е годы, так что этот фактор несущественный для РК», – поясняет независимый эксперт, юрист Алия Темирова.

Каков же социальный портрет домашних истязателей и жертв?

По данным экспертов ООН, у жертв и агрессоров немало общих черт. Исследования показали, что чаще всего распускают руки малообразованные мужчины, особенно те, которые сами перенесли жестокое обращение в детстве, были свидетелями насилия в отношении своей матери. Также те, кто злоупотребляют алкоголем или наркотиками, проповедуют культ силы и превосходства над женщинами. И, конечно, ими могут быть люди с определенными отклонениями психики.

В свою очередь, с большей вероятностью жертвами домашнего насилия становятся женщины опять же с низким уровнем образования, тем более, когда с детства рукоприкладство было нормой в ее семье. Многие из них при этом безропотно разделяют взгляды об обязательном доминировании мужчин в жизни, терпимо относятся к насилию. Часть из них сама применяет побои в отношении своих детей.

К индивидуальным причинам, стимулирующим насилие, прибавляются еще социальные факторы стресса – неуверенность в завтрашнем дне, социальная несправедливость, бедность, безработица, доминирующие стереотипы гендерного неравенства.

Сразу оговорюсь, что насилие по отношению к женщинам, даже когда некоторые из них сознательно провоцируют своих партнеров, для меня абсолютно неприемлемо и не имеет оправданий. Кроме исключительных случаев – захват и нейтрализация особо опасных преступников и террористов, так сказать, необходимое зло.

Настоящий мужчина должен понимать, что поднять руку на любую женщину все равно, что ударить свою мать, любимую, сестру, дочь, внучку. Для нормального человека этого достаточно, чтобы считать насилие против слабого пола табу. Но в жизни, к великому сожалению, все обстоит гораздо сложнее.

Чего боятся агрессоры?

Как и все агрессоры, домашние хулиганы боятся силы. В данном случае силы закона, а уговоры для большинства из них – пустой звук.   

«Вообще, природа законов такова, что они всегда идут вслед за жизнью. Лучшие законы рождаются из обычаев, и новый закон или поправки в него – это правовая реакция на изменения в жизни общества и государства.

В странах, находящихся на переходном этапе, каким можно считать и Казахстан, законодательство и правоприменительная практика объективно носят жесткий характер. Напротив, в экономически благополучных странах с развитой демократией поддерживать порядок позволяет более мягкое законодательство.

Но по отношению к бытовому насилию законодательство ведущих стран мира подходит более жестко, чем в постсоветских государствах. И это связано с трепетным отношением к правам человека в целом.

Хочу отметить, что позиции властей Казахстана и ведущей глобальной правозащитной организации Human Rights Watch (HRW) кардинально различаются по этому вопросу. У нас делается упор на медиацию и примирение сторон домашнего конфликта, а HRW считает, что именно перспектива уголовного преследования, включая судимость, – главный сдерживающий фактор. Мировая практика показала, что только угроза неизбежного наказания является самым действенным сдерживающим фактором для агрессоров.

Важный момент: в Казахстане до сих пор нет отдельной уголовной статьи за домашнее насилие. По итогам рассмотрения в октябре 2019 года пятого периодического доклада Казахстана о выполнении соответствующей конвенции Комитет ООН по ликвидации дискриминации в отношении женщин настоятельно призвал нашу страну «выделить бытовое насилие как отдельное уголовное преступление».

По мнению Human Rights Watch, лучшее реагирование на домашнее насилие – отдельное уголовное преследование и обеспечение специализированной подготовки сотрудников правоохранительной системы, включая полицию, прокуратуру и суд. Государство должно выстроить систему эффективного расследования и уголовное преследование по таким фактам. И при этом обеспечить максимальную безопасность пострадавшей стороны. Понятно, что надо это придется делать исходя из экономических возможностей каждой страны», – говорит юрист Алия Темирова. 

Памятник жертвам бытового насилия в Алматы 

Председатель правления объединения юридических лиц (ОЮЛ) «Союз кризисных центров Казахстана» Зульфия Байсакова занимается проблемой домашнего насилия уже 25 лет, и она тоже поддерживает рекомендации HRW.

«Лучшим методом в борьбе с домашним насилием являются раннее вмешательство и недопущение эскалации. Для этого необходимы кадры, прошедшие специальную подготовку. И в этой работе должны совместно участвовать правоохранительные органы и кризисные центры.

От домашнего насилия страдают не только женщины, но и дети, престарелые люди и инвалиды. К нам все чаще обращаются престарелые люди с жалобами на то, что собственные дети изолируют их от общества, отбирают пенсии, ущемляют их права. Еще сложнее ситуация с инвалидами, особенно с теми, кто не может разговаривать. У них нет возможности сообщить о творящемся зле. И об этом мы узнаем от неравнодушных соседей либо благодаря бдительности участковых или социальных работников.

Что касается правоприменительной практики, то здесь надо использовать немецкий опыт. Кстати, по статистике министерства по делам семьи, пожилых граждан, женщин и молодежи ФРГ, каждая четвертая жительница Германии сталкивалась с насилием со стороны своего партнера.  

Но в отличие от РК, где часто сами полицейские просят жертву не писать заявления, в ФРГ полиция обязана принять заявление от жертвы в любом случае. Дело в том, что в Германии есть принцип, по которому полиция обязательно принимает заявление при подозрении в преступлении.  

В Казахстане на практике по случаям домашнего насилия на место выезжает опергруппа полиции, а если дело не особо сложное, то приходит участковый. Хулиган, конечно, кается, обещает больше этого не делать, и на этом все. В Германии везде, где это связано с домашним насилием, происшествием обязательно занимается подготовленный социальный работник.

То есть под этим понятием я подразумеваю человека, имеющего специальную подготовку психолога или психотерапевта. Потому что он должен на месте разобраться, откуда идут корни агрессии, насколько опасен этот человек, чего от него можно ожидать, и в зависимости от этого принимать защитные меры.

У нас защитное предписание выносится с учетом мнения потерпевшей. Оно вручается для исполнения агрессору под расписку. Жертва получает копию документа под расписку в день его вынесения с разъяснением прав, а также правовых последствий. В частности, агрессору запрещается вопреки воле потерпевшего разыскивать, посещать, вести устные или телефонные переговоры и т.д. Домашний буян ставится на профилактический учет полиции, с проверкой не менее одного раза в семь дней. Нарушение требований может повлечь административный арест до пяти суток.

Но в реальности защитные предписания у нас работают неэффективно по двум причинам – недостаточной компетентности работников и из-за снисходительного отношения к бытовому насилию.  Не секрет, что у нас иные правоохранители дома могут быть тиранами – таковы, увы, традиции патриархального общества.

Между тем, по данным HRW, в ряде случаев непринятие полицией надлежащих мер по проверке обращений по фактам семейно-бытового насилия приводило к тому, что женщины годами подвергались издевательствам даже после того, как писали официальное заявление. 

Еще одна претензия к законодателям – несмотря на все наши возражения, семейно-бытовое насилие пока так и не выделено как отдельное уголовное преступление.

Мы просим внести изменения в части наказания:

Статья 73. Противоправные действия в сфере семейно-бытовых отношений

1. Нецензурная брань, оскорбительное приставание, унижение, повреждение предметов домашнего обихода и другие действия, совершенные в индивидуальном жилом доме, квартире или ином жилище, влекут предупреждение либо административный арест на срок до 15 суток.

Предлагаем заменить на: «влекут к привлечению к общественным работам на срок от 150 до 180 часов, с прохождением коррекционной программы для агрессоров».

Статья 73-1. Умышленное причинение легкого вреда здоровью

Здесь предусмотрен штраф в размере 15 МРП (41 670 тенге) либо административный арест на срок до 15 суток.

Мы предлагаем заменить на: «влечет к привлечению к общественным работам на срок от 180 до 250 часов, с прохождением коррекционной программы для агрессоров».

 Статья 73-2. Побои

Предусмотрен штраф в размере 10 МРП (2 780) либо административный арест до 10 суток.

Мы предлагаем заменить на: «влечет к привлечению к общественным работам на срок от 250 до 300 часов, c прохождением коррекционной программы для агрессоров».

Смысл предложенных поправок состоит в том, что штраф выплачивается из семейного бюджета, и поэтому жертва бытового насилия вынужденно стремится к мирному урегулированию конфликта. В результате поведение агрессора не меняется, сохраняется высокая вероятность рецидива. Поэтому необходима организация работы с агрессором по повышению уровня его ответственности за свое поведение.

Хочу отметить, что с этого года начали работать с самими агрессорами. Ведь 30% женщин из кризисного центра возвращаются в семьи, 12% из них подвергаются рецидивному насилию и вновь возвращаются к нам. Это большая цифра. Потому «Союз кризисных центров Казахстана» принял решение разработать стандарты и модули по работе с агрессорами. И сейчас пытаемся апробировать эти программы.

Во время карантина, по официальным данным, на 25% выросли случаи домашнего насилия по понятным причинам – вынужденное нахождение круглые сутки на небольшой территории, проблемы с работой, нехватка денег.

В марте, когда стало известно, что в Алматы введут карантин, мы сразу же обратились в Управление социального благосостояния города с просьбой выделить нам помещение под временный кризисный центр. Поскольку действующий центр на 50 мест был закрыт на карантин: на тот момент там проживали 37 женщин и детей. И за две недели мы разместили во временном кризисном центре пять женщин и пять детей. Это много для такого короткого периода. Обращений было больше, но узнав, что им придется пожить в изоляции, многие искали другие варианты.

Важный момент: оказание помощи жертвам бытового насилия во всем мире строится на профессиональной основе. В нашем государственном кризисном центре в Алматы жертвам помогают специалисты узкого профиля – юристы, психологи, социальные работники, всего 34 сотрудника. И по каждому случаю насилия мы разрабатываем индивидуальный план работы выхода из ситуации.

К слову, у нас даже работает трудотерапевт, который учит навыкам, дает знания для ведения своего маленького бизнеса. К примеру, это изготовление женских украшений, продажи через Интернет, шугаринг. Социальные педагоги работают с детьми жертв по их социализации. Они у нас ходят в школу, посещают больницы», – рассказывает Зульфия Байсакова.

«Жена да боится мужа своего»

Полный текст этого завета от Иоанна Златоуста звучит следующим образом: «Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа». В комментариях к нему говорится, что муж – голова, жена – тело, муж главный, но он не должен смотреть на супругу высокомерно. Однако, как обычно, каждый берет из священных писаний только то, что ему выгодно. Потому на практике уже веками используется только вторая часть завета – «Жена да боится мужа своего».

Действительно, статистика семейно-бытового насилия по странам убедительно показывает, что в традиционных обществах, особенно исповедующих религиозный фундаментализм – к ним относятся в том числе ислам и православие, уровень домашнего насилия значительно выше, чем в Европе. Разумеется, если сравнивать членов одной и той же социальной страты.

По сути это касается всех стран СНГ, но больше всего нашего центральноазиатского региона и России. Важную роль здесь играет история нашей общей родины – СССР. Десятки лет жестоких репрессий оставили глубокий след в наших душах и памяти. Когда отцов миллионами сажали в одни концлагеря, а их жен в – АЛЖИР («Акмолинской лагерь жен изменников родины»), а детей называли ЧСЕИР («член семьи изменника родины»), трудно ожидать идиллии в семье. Воспитанные на таком жутком отношении государства к людям, семья как ячейка общества закономерно воспроизводила те же отношения. 

С тех пор прошло немало лет, но традиции меняются медленно, ГУЛАГ крепко сидит в нашей генетической памяти, о чем говорит, к примеру, очень высокий рейтинг Сталина в России.

К сожалению, на фоне роста религиозности казахстанского общества появляются попытки вернуть нас к средневековым обычаям. И речь здесь не о вере в истинном смысле.

Мне как казаху совершенно непонятно, когда какой-нибудь очередной деятель культуры под видом «сохранения национальных традиций» по сути призывает держать наших женщин в приниженном состоянии.

Порой даже сами женщины пишут нелепые статьи и даже книги о том, какой должна быть «настоящая казашка». Оказывается, прежде всего она обязана быть покорной власти мужа…  

Однако современное развитие любой цивилизованной страны невозможно без реального равноправия мужчин и женщин. А мракобесие, домострой – тупиковый путь. И как метко сказал Леонардо да Винчи: «Кто не карает зла, тот способствует тому, чтобы оно совершилось». И этот посыл адресован нашему Правительству и депутатам: Казахстан не может и дальше не замечать страданий тысяч женщин, и чудовищное – гибель 400 из них каждый год.

Марк СЕВЕРЯНИН